Подростковая сексуальность
Встречались ли Вы, задумывались ли, вызывает ли в Вас удивление то, что большинство талантливых способных малышей, гордость родителей, бабушек-дедушек, взрослея, к подростковому возрасту теряют свой интерес и желание к учёбе, спорту, танцам и всему другому, что так увлекало с 6-7 лет? Куда исчезают таланты? Дети, кому пророчили великое будущее математика, учёного, танцовщицы, музыканта, да и мало ли ещё кого, вырастая, не оправдывают ожиданий близких. Почему?
Две небольшие зарисовки из жизни.
Получаю рассылку – приглашение на семинар по эффективному родительству: «Почему подростки начинают хуже учиться? Как сделать так, чтобы этого не произошло? Как добиться того, чтобы подросток становился бы с каждым днём более ответственным, уверенным, лидером? Как научить родителей изменять неприемлемое поведение подростков? Как научить их считаться с мнением родителей и их желанием?» И пр., и пр.
В прекрасный предпраздничный февральский день на Кировке, самой публичной улице нашего города, случайно становлюсь свидетелем молодёжного действа. Несколько десятков подростков, молодых парней, идут друг за другом, «паровозиком», скандируя за вожаком: «Это просто ж..а! Самцы! Самцы! Самцы! Секса! Секса! Секса!».
Не правда ли, любопытно? Одни – желают. Другие ломают себе голову, как оградить и тех, и других от этого желания. Для человека, занимающегося психоанализом, здесь нет загадки. Её раскрыл для желающих узнать З. Фрейд. Влечение к познанию, интеллектуальная работа и сексуальность не только имеют связь, но и определены между собой, имеют некую закономерность. И тот, кто знает о ней, может понять, какие процессы происходят в душевной жизни подростка, а значит, появляется возможность что-то с этим сделать.
В продолжение разговора хотелось бы предложить Вам отрывок из книги французского психоаналитика Ф. Дольто «На стороне подростка».
Современная притча
Когда я была ещё совсем молодым психоаналитиком, вскоре после Второй мировой войны, я посещала лицей Клода Бернара, где было открыто психопедагогическое отделение для учеников, которые хорошо успевали в начальных классах и стали получать плохие отметки в шестом-седьмом. Почти у всех показатель интеллектуального развития (IQ) был 135 [высокий].
Однажды в метро я встретила соседку, у которой была мастерская нарядного женского белья, она отправлялась туда по утрам в то же самое время, что и я в школу на психотерапевтические приёмы. По ходу разговора она спросила:
- Доктор, а чем вы заняты именно сейчас?
-Детьми, которым в школе приходится трудно, хотя они умные и способные. Какой-то шок, эмоциональное потрясение перевернуло их психику, и теперь они не могут сосредоточиться.
- Ах, если бы вы знали, у моего сына Кристиана то же самое! Я не знаю, что делать. Он потерял отца, его убили на войне... Мальчик обожает авиацию, но... Учителя в отчаянии, они говорят, что не могут больше держать его в лицее... Мальчик всё время витает в облаках.
Тогда по моему совету она отдала сына в центр Клода Бернара, и я стала заниматься с ним индивидуально.
По ходу наших бесед он рассказал, что в тот период, когда у него начались сны, он начал выполнять обязанности смотрителя в примерочной, в бельевой мастерской своей матери. Он находился в той же комнате, где она принимала клиенток. Мелькающее дамское бельё возбуждало его воображение и мешало работать. В снах он давал волю своей сексуальности.
Я сказала ему, что это вполне нормально — думать о женщинах. Но чтобы не подвергать себя соблазну и не испытывать ненужной эрекции, он должен попросить у матери разрешения идти из лицея прямо домой — ведь теперь он вырос. Он перестал работать в примерочной. Стал более собран в классе. Мы продолжали наши еженедельные встречи. Во время каждого сеанса он без конца рассказывал мне о самолёте, который конструировал вместе с товарищем в подвале их дома. Они работали вдвоём, по вечерам и по выходным. Всё остальное настолько его не интересовало, что он не обратил внимания даже на одну практическую «деталь»: единственным выходом из подвала было узкое окно. Самолёт, который они в один прекрасный день соберут, был обречён оставаться там, где стоял, но это мне было пока неизвестно. Я следила за тем, как продвигается сборка, он показывал мне планы, рисунки. Наконец я спросила: «Вы уже прикрепили крылья к стрингеру? Как вы думаете вывести самолёт из подвала?». Он задумался: «И правда, мы совсем забыли о том дне, когда он должен будет взлететь».
Это не огорчило мальчика. Значит, он преодолел переход в отрочество и расставание с детством. Чудаковатый сорванец, он жил как бы в двух измерениях: первый уровень — мечтания — побуждал его к напряжённой работе над своим самолётом, хотя у него не было никакой возможности вывести самолёт из подвала. На уровне реальности это реализовывалось так: он два года работал в своё удовольствие и теперь ни о чём не сожалел, потому что осуществил свою мечту, построив самолёт в подвале материнского дома.
Притча: прекрасная птица, которая не полетит, но которая полетела в нём самом и которая реализовала его мечты в мужскую дружбу. Вдвоём с другом они делают грандиозный фаллос, который улетит на крыльях... Это сублимированное представление о прекрасной птице.Теперь можно найти себе дело, которое и вправду даст крылья. Вот прекрасный пример плодотворного замещения в обществе, где уничтожены обряды переходного периода в отрочество. Нет больше ни ритуала инициации, ни института ученичества.
Десять лет спустя, узнав мой адрес в медицинском управлении, этот молодой человек захотел меня увидеть. Он стал пилотом-испытателем. Собирался жениться. Девушка, которую он любил, настаивала, чтобы он бросил свою профессию и только тогда на ней женился. Он хотел быть с ней, но у него не было никакого желания бросать свою рискованную профессию, приносящую к тому же большую зарплату и премии.
- Я ей говорю, моей невесте: «Это очень хорошо для женщины. Если я погибну, вдова получит огромную компенсацию. Чего она боится? Если она любит меня, она должна любить и дело, которым я занимаюсь. Это прекрасное дело, поскольку обеспечивает не только жену, но и вдову».
Он приходил ко мне пять или шесть раз поговорить о своей женитьбе, всё раздумывая, надо ли приносить в жертву свою профессию. Потом он прислал письмо, где сообщал, что женится: «Я теперь уже не в том возрасте, чтобы быть пилотом-испытателем, кроме исключительных случаев, но я готовлю парашютистов».
Я не видела его с тех пор, когда он, будучи лицеистом, рассказывал мне о небесной птице, запертой в подвале дома его матери. Став мужчиной и обретя настоящие крылья, он пришёл ко мне за советом: «Как женщине решиться выйти замуж за человека, рискующего умереть молодым?» Он был, судя по всему, осмотрительным и потому выжил.
Каждый проживающий жизнь встречается с различными её сторонами: любовь, ненависть, предательство, сексуальность, непонимание, смерть, дружба… И иногда эту встречу бывает сложно перенести одному. Нужен другой, тот, с кем можно говорить. Говорить о том, что волнует, говорить там, где безопасно, в то место, где слова будут приняты.
И.Н. Кузнецова, детский психоаналитик.
